Larry R. Ridener
26.11.2003
Вряд ли американский профессор Ларри Риденер бывал в Украине. Но его изложение теории элит итальянского социолога Вильфредо Парето, увидевшей свет в начале XX века, заставляет задуматься: а может, в том и корень зла, что с обновлением элиты у нас неладно?
Термин «элита» в интерпретации Парето не имеет морального или почетного подтекста. Он указывает всего лишь на класс людей, имеющих наивысшие достижения в какой-то сфере деятельности. Парето считает, что «было бы полезно разделить элиту на два класса: правящую элиту, включающую людей, которые прямо или непрямо оказывают значительное влияние на правительство, и неправящую элиту, включающую остальных». Сначала он сосредотачивается в основном на правящей элите, а затем использует наработанную методологию для исследования особенностей экономической, научной, артистической и т. д. элиты общества.
Место в иерархии: по ловкости и способностям
Базовая аксиоматика теории элит Парето строится на том, что люди не равны по своим физическим качествам, так же как по моральным и интеллектуальным. Как в обществе в целом, так и в его отдельных стратах, некоторые люди более одарены, чем другие. Это те, кто имеют наилучшие способности в любой из этих групп и являются их элитой. Есть немало способов выстроить по ранжиру людей, принадлежащих к тем или другим социальным группам, и подвергнуть их тщательному анализу.
«Давайте представим, что в каждой из сфер человеческой деятельности каждому человеку дан некий индекс, который является оценкой его способностей, примерно такой, как скажем… отметки в школе. Наилучшему адвокату, например, будет дана десятка, а такому, который не может даже связаться с клиентом, – будет дана единица. Ноль прибережем для полного идиота. Человеку, который заработал миллионы, в данном случае неважно, честно или нет – дадим 10. Человеку, который зарабатывает тысячи, дадим 6. Такому, который только хотел бы выбраться из приюта для бомжей, дадим 1. Ноль – тому, кто не пытается даже этого. Для женщины-политика, которая исхитрилась еще и свести с ума уйму наделенных властью мужчин, мы дадим 8 или 9.
Проститутка, которая только лишь удовлетворяет мужчин, не оказывая никакого влияния на общественные дела, получит ноль. Хитрому жулику, который знает, как одурачить людей и при этом не угодить в тюрьму, мы дадим 8, 9 или 10 – в зависимости от числа "гусаков", у которых он повыдергивал перья. Мелкий же воришка, стащивший серебряную ложку в ресторане и сбежавший от рук полисмена, получит 1». Выставив лестные и не очень оценки исследуемым субъектам, можно проанализировать соответствуют ли полученные баллы тому месту в общественной иерархии, которое они занимают, и если нет, то почему?
Замкнутость элиты ведет к ее деградации
Есть одна основная неопределенность у Парето в обращении с понятием элиты. В некоторых пассажах у него говорится, что те, кто оказался в элите, являются наиболее квалифицированными людьми в своей сфере деятельности. Но в то же время Парето замечает, что многие оказываются в элите лишь благодаря мужеству так себя называть. То есть люди, занявшие места в элите, могут и не иметь необходимых способностей, в то же время другие, не поднявшиеся так высоко, вполне могут владеть ими.
«Слово «адвокат» применяется по отношению к человеку, который, как предполагается, кое-что знает о законах и часто это использует, хотя иногда он и оказывается профаном. Богатство, семья или связи во многих случаях помогают оказаться в элите вообще, или в правящей элите в частности тем людям, которые бы иначе не имели никаких шансов. Казалось бы, Парето убежден, что только в открытых обществах с совершенной социальной мобильностью место человека в элите непосредственно связано с его отличными способностями. Только при таких условиях правящая элита состояла бы из людей, наиболее способных к управлению. Однако социальные реалии таковы, что препятствия, созданные наследованием богатства, семейными связями и прочим мешают свободному продвижению по социальной лестнице. Получается что те, кто носит знаки принадлежности к элите, и те, кто обладает наивысшими способностями, в большей или меньшей степени отличаются».
Описывая расхождение между так называемой «элитой» и теми, кто в действительности имеет наибольшие достижения и способности, Парето остается преданным защитником социальной мобильности и возможностей карьерного роста, открытых для всех и каждого. Однако он видит опасность того, что места в элите, уготовленные талантливым людям, будут время от времени захватываться людьми, которые лишены высоких достоинств.
«Изначально военная, религиозная и коммерческая аристократия и плутократия должна была составлять определенную часть правящей элиты, а временами и заполнять ее всю… Победоносные воины, процветающие коммерсанты, богатые плутократы входили в элиту, то есть явно возвышались над обычными средними людьми. Место в элите реально соответствовало проявленным способностям. Однако со временем разрыв между способностями человека и его местом в элите все больше нарастал… Аристократия не продержалась долго… История – это кладбище аристократов… Их не только становилось меньше. Качество их тоже снижалось, в том смысле что они теряли свою силу и законность своего положения, все меньше становилось в них той беспокойной жизненной силы, которая дала им возможность придти к власти и удерживать ее. Правящий класс укрепляется не только количественно, но и качественно теми людьми, которые пришли в него с самого низа, принеся с собой способности и жизненную силу, благодаря которой они удерживаются у власти. Важнейшая причина нарушения баланса сил в обществе это нарастание количества людей с превосходными способностями в низших классах, а в высших классах – худших элементов».
Когда правящие или не правящие элиты пытаются отгородиться от притока новых способных людей из нижних слоев общества, когда циркуляция элит затруднена, социальное равновесие расстроено, то и общественный порядок будет нарушаться. Парето доказывает, что если правящие элиты «не находят способов ассимилировать одаренных личностей, которые выдвинулись в низших классах», в обществе и в политике создается дисбаланс, который до тех пор не будет выправлен, пока не будут открыты новые каналы социальной мобильности, либо через насильственное свержение старой, неэффективной правящей элиты новой, более способной к управлению, элитой.
Рядом со львами должны быть лисы
Однако не только интеллект или способности неравномерно распределены среди людей, но и жизненная сила тоже. При обычных обстоятельствах в обществе доминируют консервативные настроения, что делает массы послушными. Правящая элита, однако, если она является эффективной, должна быть крепкой смесью представителей как низших, так и высших классов.
«Доминирование интересов индустриальных или коммерческих обогащает правящий класс личностями, которые прозорливы, умны и решительны, наделены интуицией. Элита приходит в упадок, когда в ней начинают доминировать грубые и импульсивные типы людей… Но управление это еще и вопрос силы, и если низшие классы становятся сильнее, а высшие слабее, то власть имущие становятся все менее способны к применению насилия, а потому и равновесие нарушается и революции становятся неизбежны. Тогда массы сами возносят наверх своих вожаков».
Идеальный правящий класс является разумной смесью львов и лис, он состоит из людей, способных к решительным действиям а также тех, кто наделен богатым воображением и способен к инновациям. Когда несовершенство в циркуляции элит мешает появлению такой богатой смеси, режимы либо дегенерируют в закостенелую бюрократию, неспособную к обновлению и адаптации, либо в слабые режимы, погрязшие в мелких склоках и пустопорожней болтовне. Когда такое случается, у новых элит появляются шансы опрокинуть старых правителей и установить новый, более эффективный режим.
Что применимо к политическим режимам, применимо и к экономическим реалиям. В этой сфере «спекулянты» сродни лисам, а «рантье» – львам. «Спекулянты» и «рантье» не имеют разных интересов, но обладают разным темпераментом и жизненной силой. Нет ничего хорошего в применении силы для свержения старой элиты, но в противном случае они сами окажутся противоборствующими классами.
«В группе «спекулянтов» доминируют люди из низших слоев общества, в группе «рантье» – из высших. Обе эти группы осуществляют в обществе разные функции. Группа «спекулянтов» в основном ответственна за перемены в обществе, за экономический и социальный прогресс. Группа «рантье», напротив, является мощной силой в защиту социальной стабильности, и во многих случаях предотвращает опасности, возникающие из-за некоторых авантюристов из среды «спекулянтов». Общество, в котором доминируют рантье, становится стационарным, и, как уже случалось, кристаллизируется, каменеет. Общество, в котором доминируют спекулянты, страдает из-за недостатка стабильности, а его шаткое равновесие может быть нарушено даже легким вмешательством как изнутри, так и извне».
В правящей элите дела идут лучшим образом, когда в ней представлены лучшие силы как низших, так и высших слоев общества. Точно так же и в экономической сфере достигается максимум эффективности, когда есть равновесие между «спекулянтами» и «рантье». Тем самым, по убеждению Парето, именно разумное соотношение в составе элит лучших людей как из низших, так и высших слоев общества, создает наиболее стабильную экономическую структуру и наиболее устойчивый политический режим.
Перевод Андрея Маклакова
The Theory of Elites and the Circulation of Elites
It is a basic axiom for Pareto that people are unequal physically, as well as intellectually and morally. In society as a whole, and in any of its particular strata and groupings, some people are more gifted than others. Those who are most capable in any particular grouping are the elite.
Let us assume that in every branch of human activity each individual is given an index which stands as a sign of his capacity, very much the same way grades are given . . . in examinations in school. The highest type of lawyer, for instance, will be given 10. The man who does not get a client will be given 1--reserving zero for the man who is an out-and-out idiot. To the man who has made his millions--honestly or dishonestly as the case may be--we will give 10. To the man who has earned his thousands we will give 6; to such as will just manage to keep out of the poor-house, 1, keeping zero for those who get in. To the woman "in politics" . . . who has managed to infatuate a man of power and play a part in the man's career, we shall give some higher number such as 8 or 9; to the strumpet who merely satisfies the senses of such a man and exerts no influence on public affairs, we shall give zero. To the clever rascal who knows how to fool people and still keep clear of the penitentiary, we shall give 8, 9, or 10, according to the number of geese he has plucked. . . . To the sneak-thief who snatches a piece of silver from a restaurant table and runs away into the arms of a policeman, we shall give 1.
The term elite has no moral or honorific connotations in Pareto's usage. It denotes simply "a class of the people who have the highest indices in their branch of activity." Pareto argues that "It will help if we further divide that [elite] class into two classes: a governing elite, comprising individuals who directly or indirectly play some considerable part in government, and a non- governing elite, comprising the rest." His main discussion focuses on the governing elite.
There is a basic ambiguity in Pareto's treatment of the notion of the elite. In some passages, as in the one quoted above, it would appear that those oc- cupying elite positions are, by definition, the most qualified. But there are many other passages where Pareto asserts that people are assigned elite posi- tions by virtue of being so labeled. That is, men assigned elite positions may not have the requisite capabilities, while others not so labeled may have them.
The label "lawyer" is affixed to a man who is supposed to know some- thing about the law and often does, though sometimes again he is an ignora- mus. So the governing elite contains individuals who wear labels appropriate to political offices of a certain altitude--ministers, Senators, Deputies. . . and so on--making the apposite exceptions for those who have found their way into that exalted community without possessing qualities corresponding to the labels they wear. . . . Wealth, family, or social connections also help in many other cases to win the label of the elite in general, or of the govern- ing elite in particular, for persons who otherwise hold no claim upon it.
It would seem that Pareto believed that only in perfectly open societies, those with perfect social mobility, would elite position correlate fully with superior capacity. Only under such conditions would the governing elite, for example, consist of the people most capable of governing. The actual social fact is that obstacles such as inherited wealth, family connections, and the like prevent the free circulation of individuals through the ranks of society, so that those wear- ing an elite label and those possessing highest capacity tend to diverge to greater or lesser degrees.
Given the likelihood of divergencies between ascribed elite position and actual achievement and capacity, Pareto is a passionate advocate of maximum social mobility and of careers open to all. He saw the danger that elite posi- tions that were once occupied by men of real talent would in the course of time be preempted by men devoid of such talent.
In the beginning, military, religious, and commercial aristocracies and plutocracies . . . must have constituted parts of the governing elite and some- times made up the whole of it. The victorious warrior, the prosperous mer- chant, the opulent plutocrat, were men of such parts, each in his own field, as to be superior to the average individual. Under those circumstances the label corresponded to an actual capacity. But as time goes by, considerable, some- times very considerable, differences arise between the capacity and the label. . . . Aristocracies do not last. . . . History is a graveyard of aristocracies. . . . They decay not in numbers only. They decay also in quality, in the sense that they lose their vigor, that there is a decline in the proportions of the residues which enabled them to win their power and hold it. The governing class is restored not only in numbers, but . . . in quality, by families rising from the lower classes and bringing with them the vigor and the proportions of residues necessary for keeping themselves in power. . . . Potent cause of disturbance in the equilibrium is the accumulation of superior elements in the lower classes and, conversely, of inferior elements in the higher classes.
When governing or nongoverning elites attempt to close themselves to the influx of newer and more capable elements from the underlying population, when the circulation of elites is impeded, social equilibrium is upset and the social order will decay. Pareto argued that if the governing elite does not "find ways to assimilate the exceptional individuals who come to the front in the subject classes," an imbalance is created in the body politic and the body social until this condition is rectified, either through a new opening of chan- nels of mobility or through violent overthrow of an old ineffectual governing elite by a new one that is capable of governing.
Not only are intelligence and aptitudes unequally distributed among the members of society, but the residues as well. Under ordinary circumstances, the "conservative" residues of Class II preponderate in the masses and thus make them submissive. The governing elite, however, if it is to be effective, must consist of individuals who have a strong mixture of both Class I and Class II elements.
A predominance of interests that are primarily industrial and commercial enriches the ruling class in individuals who are shrewd, astute, and well- provided with combination instincts; and divests it of individuals of the sturdy impulsive type. . . . One might guess that if cunning, chicanery, combinations were all there was to government, the dominion of the class in which Class I residues by far predominate would last over a very, very long period. . . . But governing is also a matter of force, and as Class I residues grow stronger and Class II residues weaker, the individuals in power become less and less capable of using force, so that an unstable equilibrium results and revolutions occur. . . . The masses, which are strong in Class II residues, carry them up- wards into the governing class either by gradual infiltration or in sudden spurts through revolutions.
The ideal governing class contains a judicious mixture of lions and foxes, of men capable of decisive and forceful action and of others who are imaginative, innovative, and unscrupulous. When imperfections in the circulation of govern- ing elites prevent the attainment of such judicious mixtures among the govern- ing, regimes either degenerate into hidebound and ossified bureaucracies in- capable of renewal and adaptation, or into weak regimes of squabbling lawyers and rhetoricians incapable of decisive and forceful action. When this happens, the governed will succeed in overthrowing their rulers and new elites will institute a more effective regime.
What applies to political regimes applies to the economic realm as well. In this field, "speculators" are akin to the foxes and "rentiers" to the lions. Speculators and rentiers do not only have different interests but they reflect different temperaments and different residues. Neither is very good at using force, but they both otherwise fall roughly into the same dichotomous classes that explain political fluctuations.
In the speculator group Class I residues predominate, in the rentier group, Class II residues. . . . The two groups perform functions of differing utility in society. The [speculator] group is primarily responsible for change, for economic and social progress. The [rentier] group, instead, is a powerful element in stability, and in many cases counteracts the dangers attending the adventurous capers of the [speculators]. A society in which the [rentiers] al- most exclusively predominate remains stationary and, as it were, crystallized. A society in which [the speculators] predominate lacks stability, lives in a state of shaky equilibrium that may be upset by a slight accident from within or from without.
Like in the governing elite where things work best when both residues of Class I and Class II are represented, so in the economic order maximum effec- tiveness is attained when both rentiers and speculators are present, each pro- viding a balance by checking the excesses of the other. Pareto implies through- out that a judicious mixture in top elites of men with Class I and Class II residues makes for the most stable economic structure, as well as for the most enduring political structure.
